Статьи
У России есть шансы присоединиться к ВТО в октябре
Российская газета, 31 июля 2007 г.
Тихоокеанское королевство Тонга стало членом ВТО. России поможет повторить этот подвиг только чудо. Но меня пригласили на фуршет по поводу присоединения России к ВТО в октябре. Мой собеседник почти не сомневался, что и само присоединение, и полагающийся по этому поводу фуршет состоятся именно в октябре. У меня такой уверенности нет, но я принял предложение. Каждому в лучшее верится, не так ли?
Отомстили за «Боржоми»
«Я тут достал свой архив 2003 года, — говорит главный переговорщик по присоединению России к ВТО Максим Медведков. — Нас тогда все поздравляли со скорым членством. Да, мы сами в это верили, но главное, что в это верили наши партнеры!»
Членство не состоялось. С 2004 года началась стагнация. Совпадение или нет, но тогда же г-н Медведков перестал быть (в ходе административной реформы) заместителем министра экономического развития и торговли, стал «простым» руководителем департамента. Сегодня он отрицает, что это имело какое-то влияние на ход переговоров, хотя люди с таким официальным статусом еще никогда не возглавляли переговорные делегации. Мои собеседники в штаб-квартире ВТО думают иначе: «Как минимум это был один из факторов торможения». Но, конечно, не единственным и не главным.
С марта ситуация вовсе зашла в тупик. В марте собирались провести Рабочую группу по присоединению, потом ее отложили на май, на июнь... Собираясь в Женеву в июле, я даже толком не понимал, на что еду. И попал на «неформальные консультации с руководителем Рабочей группы» (им в настоящее время является Стефан Йоханнессон из Исландии). Такого формата, похоже, еще не было. В неформальном ключе обсуждается очень формальная вещь — Доклад Рабочей группы (документ, по которому нас и будут принимать в ВТО), и это обсуждение имеет юридическую силу. Ну не фантасмагория ли?
Скажите спасибо Грузии. Это она наложило вето на проведение формальных заседаний. Ее позиция понятна: запрет воды и вина, преследование фруктов, наконец, прекращение даже прямого авиасообщения между нашими странами — что это имеет общего с нормами ВТО? Но отказать нам в праве двигаться вперед в штаб-квартире ВТО не решились, и Грузии пришлось с этим считаться. Понятно, что когда будет согласован весь Доклад, придется переводить процесс в нормальное русло. И до того момента хотелось бы с Грузией договориться. Но договоримся ли?
За минувшую неделю Группа утвердила 10 разделов Доклада. Всего их 45. Осталось еще примерно 10. Рывок. Но не все так просто даже с теми, что утвержены. По двум разделам, касающимся таможенных правил, Грузия высказала особое мнение: она сама готова написать свой вариант этих разделов, поскольку предложенный россиянами текст ее не устраивает.
- Сколько вам на это нужно времени? — спросил г-н Йоханнессон.
- Мы не можем сказать точно.
- Неделя, две?
Г-н Йоханнессон сжал губы до белизны. В итоге дали две недели, при том, что оставили формулировку «быстро, как только возможно». Мало кто сомневается, что за две недели Грузия напишет эти разделы: там не так много специалистов, чтобы влет проделать такую большую работу. Тогда — месяцы. А в октябре — еще 10 разделов, заключительных, при том, что и в них эксперты видят настораживающие моменты. И, конечно, идея погулять на фуршете в Женеве уже в октябре — благая, но что-то сомнительно.
Три месяца или пять лет?
России очень надо присоединиться к ВТО в этом году. Говорят, что на переговорах такого рода страна не должна раскрывать своего горячего желания добиться чего бы то ни было. Нам не до того, мы карты открыли.
Новая Госдума, которой предстоит ратифицировать Доклад. Новый президент, которому предстоит внести текст Доклада в Госдуму. Новые министры, а стало быть, и новые переговорщики (по слухам, г-н Медведков уходит из процесса в конце года вне зависимости ни от чего). Но и с той стороны — все новое: новый президент США, члены Еврокомиссии (там тоже предстоит ротация), наконец, новые люди в самой штаб-квартире (ВТО движется к одному из переломных моментов в своей истории, завершению так называемого Доха-раунда, после которого изменится очень многое). Так что не успеем до октября в Женеве — значит, не успеем до ноября в Госдуме, и, стало быть, не успеем вообще. В 2008 году, в ходе притирки новых чиновников к креслам, переговоров не будет, а в 2009 году скорее всего мы начнем их во многом с чистого листа. Так появляются оценки — и 2009-м, и 2010-2012 годы.
Совместим ли нацпроект с ВТО?
Главный противник присоединения России к ВТО — в нас самих. Действительно, возьмем оставшиеся 10 разделов Доклада и пристально посмотрим на три из них.
Во-первых, нас смутит раздел о технических барьерах в торговле. Он должен описать новые поправки в Закон «О техническом регулировании». Манера менять законодательство по ходу присоединения — вообще беда, которая преследовала нас все эти годы. Поправки подписаны президентом лишь в мае. Их реализация растянется до 2010 года. Да, суть поправок выдержана в духе ВТО, но ведь эти новации нужно описать для текста Доклада, и не факт, что партнеры, столкнувшись с новыми реалиями, с ходу их примут, а не потребуют разъяснений. Если потребуют — забудем про октябрь.
Аналогичная ситуация — с описанием 4-й части Гражданского кодекса, которая толкует об интеллектуальной собственности. «Все 8 лет мы описывали совершенно другой порядок», говорит один из членов российской делегации. Вспомним, что в марте 2006 года вокруг этой главы разгорелся скандал: переговорщики прибыли в Женеву, ничего не зная о том, что в России эту главу официально внесли, и когда американские партнеры положили перед ними перепечатки из газет, наши чувствовали себя, мягко говоря, обманутыми. «Члены ВТО выразили серьезную озабоченность, поскольку, по их мнению, этот проект не соответствует требованиям ВТО как раз в плане защиты интеллектуальной собственности», — сказал тогда г-н Медведков корреспонденту «РГ». Тем более что в России уже пытались принять 4-ю часть ГК четыре года назад, но, когда мы начали экспертизу вместе с членами ВТО, то поняли, что работу лучше приостановить, потому что в этом документе слишком много неоднозначных вещей. Сейчас этот проект возобновился, и члены ВТО тревожатся: ведь это означает, что переговоры, которые только-только завершаются, должны будут возобновиться. Члены ВТО, конечно, захотят посмотреть, что это за проект, какова новая концепция. Наш опыт показывает, что в таких случаях процесс может занять полгода, год, два». Как раз прошло полтора года. И уверенности, что этот вопрос «чохом» удастся прояснить за короткие часы переговоров в октябре, конечно, нет.
Но все меркнет перед агропромышленным комплексом. В России началась реализация Нацпроекта «Развитие АПК». Чудесно. При этом, конечно, никто не позаботился состыковать, хотя бы формально, содержание заложенных там норм с требованиями ВТО. Ведь ВТО не говорит — «не защищайте АПК». Но требует формальной стороны дела: поддержка должна разводится по так называемым корзинам. В одну можно класть больше, в другую меньше, в третью — кто сколько хочет. «Нам предстоит объяснить в октябре, на что пойдут 43,3 миллиарда долларов, на какие корзины», — говорит один из участников переговоров, и, судя по его грустным глазам, говорить об этом будет непросто. А мы ведь не упомянули о таких вопросах, как 9 миллиардов долларов прямой поддержки АПК. На этой цифре настаивает Россия, но в ВТО нам вряд ли дадут больше 5 миллиардов.
В глаз за газ
Есть, однако, вещи еще более поразительные. Даже договорившись о чем-то, мы все равно проигрываем. Пример — постановление правительства за номером 333, которое наделало на переговорах много шума.
Постановление принято еще в прошлом году. До Женевы оно дошло лишь в этом (там, конечно, не могут мониторить всю систему нашего пестрого законодательства, тем более, что формальные переговоры, как мы видели, идут вяло). Суть постановления проста: к 2011 года Россия теоретически может продавать газ внутри страны по свободным ценам. То есть мировым.
Российские переговорщики несколько лет отстаивали право России сохранять низкие внутренние цены на газ. Такую установку они получили от властей, и выполнить ее было крайне сложно. Справились, заплатив за это, естественно, множеством уступок. Теперь получается, что уступки заплачены зря (но их нам уже никто не вернет), а газ в России все равно будет торговаться по свободной цене. «Хорошо» это или «плохо»? Для производителей газа, конечно, супер как хорошо. Для потребителей — может, не очень, а может, тоже хорошо, поскольку им придется наконец задуматься об экономии ресурсов. Но вопрос — за что боролись, за что уступки разбазаривали — он саднит, покоя не дает.
Свершится ли чудо?
Возможно, когда-то ВТО была прозрачной структурой с четкими правилами. Сегодня переговоры в стенках этой почтенной организации превращаются в какой-то хаос слухов и сплетен.
Слух первый. Говорят, что когда Грузия окончательно откажется ратифицировать соглашение о присоединении России к ВТО, все страны надавят на Грузию и заставят ее сделать это. Я пытался поговорить на эту тему с лидером грузинских переговорщиков, но он сначала обнадежил, а потом расхотел. Так что — без комментариев.
Туман и домыслы вместо четкости и прозрачности — такова неформальная погода в Женеве. И только светит, как маяк, растяжка над входом в штаб-квартиру, поздравляющая народ и правительство государства Тонга с присоединением к ВТО. Да здравствует Тонга! Ты ведь за нас, за россиян, заступишься, правда? Нам же с тобой нечего делить?
экспертиза
Максим Медведков: Не вижу зла
Что будет твориться на прилавках магазинов после присоединения России к ВТО? Главный переговорщик, руководитель департамента минэкономразвития Максим Медведков вместе с корреспондентом «РГ» прошелся по самым чувствительным для рядового потребителя товарным позициям и дал свой прогноз, исходя из всего спектра обязательств России.
Мясо — не вредно
До 2009 года мы сохраняем нынешние квоты на ввоз мяса. В 2009 году мы должны принять решение, нужны ли нам квоты, а если да, то на все виды мяса или на некоторые. Если решаем, что «да», то мы должны вступить в переговоры со всеми основными поставщиками мяса (шире — со всеми желающими, но эти переговоры, конечно, не будут интересны тем, кто мясо не поставляет), чтобы определить параметры этих квот: объемы, принцип распределения, длительность действия. Если мы решим (именно мы, а не кто-то), что квоты нам не нужны, мы можем ввести односторонне, ни с кем не советуясь, таможенный тариф. Ставка этого тарифа будет существенно выше, чем тот, что есть сейчас внутри квоты.
Бананам — да!
На фрукты, которые в России не растут, пошлины снижаются до низкого уровня (2-5 процента). Что касается остальных фруктов и прочих плодов, то на некоторые будут введены сезонные пошлины. Скажем, клубника: бессмысленно устанавливать высокую ввозную пошлину на клубнику в те месяцы, когда у нас нет урожая, зато куда как разумно ее повысить на те месяцы, когда российская клубника продается на наших рынках.
Что касается, например, картофеля, то его основные поставщики в Россию — Белоруссия и Украина, с которыми у нас установлен режим свободной торговли. Много разговоров о голландской и польской картошке, однако на самом деле доля третьих стран на нашем рынке несущественна.
Только вино!
Сохраняется запретительная пошлина на спирт: 100 процентов, и не менее чем 2 евро за литр. Нам переговоры по спирту дались очень тяжело, но это была одна из тех позиций, по которым мы сдаваться не могли, учитывая бюджетное значение спиртпрома для нашей страны.
Что касается вина, то главный фактор в его цене — не пошлины, а субсидии. Не секрет, что производители многих марок вина во многих странах сильно поддерживаются государством. Снижение пошлины на вино с 20 до 12,5 процента не повлияет на ситуацию в виноградарстве России, если наши партнеры будут по-прежнему применять субсидии. Если субсидии будут снижаться, то наше виноградарство тем более будет развиваться, и, кстати, оно развивается уже сейчас. Зато снижение пошлины даст положительный эффект для винопереработки из импортного сырья. Это — тоже наши рабочие места и доходы в бюджет.
А как лечиться?
Пошлины на дорогие лекарства снижаются существенно, до 3-5 процентов. Это сделано для того, чтобы не «перекладывать деньги из кармана в карман»: какой смысл покупать эти лекарства «дорого» (взимая большие пошлины), чтобы потом эту высокую цену покрывать все из того же бюджета, который наполнился или этими пошлинами, или из карманов наших граждан?
Что касается «дешевых» лекарств, которые мы производим, то пошлины снизятся незначительно — настолько, что это не повредит отечественной фармацевтической отрасли.
Старье не летает
Россия — единственная страна, производящая самолеты, которая входит в ВТО с высокой пошлиной (до 12,5 процента). Это — жесткая защита, которая позволит отечественной технике доминировать на рынке, если мы наконец сможем начать ее массовое производство. Однако пошлина на дальнемагистральные самолеты, которых мы скорее всего производить не будем, окажется несколько меньше (7,5 процента).
...И не ездит
Пошлины на новые иномарки снижаются до 15 процентов. Однако в условиях, когда в России начинают производство практически все ведущие мировые концерны, это не имеет большого значения, поскольку ввоза машин этих марок в страну все равно не будет (об этом позаботятся сами же концерны для поддержки своих российских производств). Получается, что сохранение высоких пошлин на руку еще и им. Считаю, что такое сочетание дает шанс развитию отечественного автопрома — предприятия с иностранным участием тоже «наши», там работают наши граждане, и налоги они платят в наши бюджеты.
Hi-Tech welcom!
Мировая практика и соглашения предусматривают обнуление пошлин на все электронное, и мы приблизились к этим требованиям, где обнуляя, где снижая пошлины почти до нуля. Имеет значение и то, что традиционно электронная отрасль России не была ориентирована на частного потребителя. Это была вообще одна из первых переговорных позиций, и правительство еще лет 10 назад пришло к выводу, что надо открывать рынок ради наших собственных интересов.
Чем стыд прикрыть?
Пошлины на одежду снижаются всего на 2,5 — 5 процентов, что не является снижением защиты. Главным способом защиты остается борьба с неорганизованным ввозом, в том числе с «челноками».
Что касается обуви, то ее производители просили нас снизить пошлины на те комплектующие, что не производятся в России, но оставить разумную защиту на саму обувь, что и было сделано.
Кредит и дебит
Рынок финансовых услуг у нас будет достаточно закрытым. Однако мы договорились, в соответствии с правилами ВТО, что 50 процентов рынка останется за Россией, а на 50 процентах российские структуры будут конкурировать с иностранными. Это приведет к некоторому удешевлению финансовых услуг. Однако затем ситуация стагнируется. Если к тому моменту наши банки станут конкурентными, снижение цены услуг, и банковских, и страховых, продлится, если нет — то нет.
точка зрения
Алексей Лихачев: Сейчас или не скоро
Алексей Лихачев, представляющий Государственную Думу в переговорной группе по присоединению России к ВТО, согласился ответить на ряд самых острых вопросов корреспондента «РГ» сразу после завершения переговоров в Женеве.
Российская газета: Стоит ли нам вообще присоединяться сейчас, перед выборами? Ведь очевидно, что вэтэошная проблематика будет использована разными политическими группировками, а это вряд ли пойдет на пользу процессу.
Алексей Лихачев: Во-первых, эта тема будет муссироваться в любом случае. Даже если правительство решит не завершать переговоры, оппоненты скажут: «Это до поры, а только выборы пройдут, опять начнут Родиной торговать». Во-вторых, если не присоединиться сейчас, то процесс затянется не на 2-3 месяца, а года на полтора. Весь 2008 год будет формироваться новый чиновничий аппарат. Даже если допустить, что политический вектор не изменится, переговоры все равно встанут, поскольку они зависят прежде всего от аппарата. К тому же целый ряд выборов пройдет у наших партнеров: это выборы президента США и практически полное обновление Еврокомиссии. В сумме эти факторы заставляют говорить о завершении переговоров в 2009-м, а скорее всего в 2010 году.
РГ: Ну и что?
Лихачев: Сохранится дискриминационная политика в отношении российских товаров, а сама Россия по-прежнему останется на обочине мировой торговли. Хуже, что после завершения Доха-раунда (внутренние переговоры ВТО о том, «как дальше жить». — Е.А.) начнется этап его реализации, на что Россия повлиять не сможет. Конечно, она может воздействовать через третьи страны или через площадки ООН, ЕС, но все это — «правой рукой чесать левое ухо».
Это внешняя сторона дела. Есть и внутренняя. Россия нее получает инструмента для модернизации экономики, для структурных реформ, для ухода от сырьевой модели и т.д. Что бы мы ни говорили, но базовые принципы ВТО — это прозрачность экономики, разумное распределение государственных средств, и если не полное искоренение коррупции, то значительное уменьшение возможности «ручной подстройки» со стороны того или иного чиновника. Что нам не помешало бы, мягко говоря, и «вообще», и в свете подготовки к Олимпиаде-2014.
Конечно, и руководство страны, и наша делегация рассматривает сценарий вялотекущих переговоров с переходом их во второе десятилетие века, но в силу множества соображений процесс все-таки нужно скорее завершать в политически обозримой перспективе. Понятно, что не любой ценой, не жертвуя интересами страны и не обманывая собственный бизнес. И, тем не менее, завершать.
РГ: Успеет ли Госдума ратифицировать документ о присоединении буквально за несколько дней до выборов?
Лихачев: Конфигурация присоединения понятна и известна. Это дает возможность начать обсуждать ее уже сегодня. Если в сентябре мы подробно информируем наших думских коллег о переговорах, а в октябре проведем более глубокие совещания на уровне комитетов, думаю, что к ноябрю политическое решение может вызреть. Не будем забывать, что документ внесет в Думу непосредственно президент.
Ну а если этого не произойдет? Это плохой вариант, но и он не безнадежен. Выборы будут партийными, решение будет принимать партия. После 2 декабря станет понятно, какая партия лидирует. Поэтому решение может быть принято через партийные механизмы в самом начале работы новой Госдумы.
РГ: Насколько, по вашим впечатлениям, на переговоры влияют такие посторонние для торговли вещи, как лондонские скандалы, американская ПРО и так далее?
Лихачев: В Женеве этого влияния нет. Здесь работают профессионалы во внешней торговле, которые не будут смотреть на «политический флер».
А в столицах стран Европы и США такое влияние есть, причем весьма поверхностное, на уровне штампов. Я в этом убедился, когда в июне делегация Госдумы приехала в конгресс и за два дня нашла взаимопонимание, казалось бы, с самым последовательным критиком России в конгрессе — Томом Лантосом. Да, есть вещи, по которым мы не сойдемся никогда, — Косово, Грузия, оценка событий в Украине. Но это — оценка ситуации в третьих странах, а в том, что касается связки «Россия — США», мы достигли взаимопонимания.
РГ: Вам не кажется, что россияне сами виноваты, поскольку все эти годы игнорировали конгресс США, не работали с ним, не понимали, что именно он, а не администрация президента США, влияет на процесс присоединения России к ВТО?
Лихачев: Пеплом должны посыпать голову обе стороны: мы взаимно игнорировали друг друга. Формат заочной критики, переходящей в конфронтацию, сильно напортил обеим сторонам.
Вообще мы, парламентарии, совершили ошибку, позволив определять отношения между Россией и другими странами ограниченному кругу политиков. Мы забыли о парламентской составляющей. Забыли о диалоге с бизнесом. Необходимо уделять больше внимания неправительственным контактам с посольством США, с Еврокомиссией, с Ассоциацией европейского бизнеса, с Торговой палатой США. Думаю, что парламентская и — шире — гуманитарная составляющая должна если не превзойти политическую, то встать с ней вровень.
РГ: В США боятся, что Россия, как и Китай, не будет соблюдать правила поведения в ВТО. Будет ли Россия законопослушным членом ВТО?
Лихачев: Думаю, да. Экономика Китая на момент присоединения к ВТО была далека от базовых принципов ВТО. И нужна была большая политическая смелость, чтобы поверить, что она таковой быстро станет.
В России ситуация совсем не такая. У нас нет идеологизации экономики. Поэтому нам выгодно соответствовать требованиям ВТО. Мы сознательно и давно выбрали вэтэошный путь, и чем скорее мы начнем использовать бонусы этого пути, тем лучше.
© 2005-2018, Национальный Экспертный Совет по Качеству. +7 (495) 692-96-09
